Катаев Валентин «Трава забвенья»
Катаев Валентин «Трава забвенья», — Москва, Вагриус, 2007, 416 стр.
А хороший писатель Катаев! Сначала для меня это было неочевидно. Слишком уж его творчество заслонялось статусом — статусом советского «литературного генерала», а также, мягко скажем, неоднозначными поступками, ставшими, увы, частью его образа. В прошлой жизни, которую называют детством, были у меня его «Сын полка» и «Белеет парус одинокий». А теперь вот взялся за мемуарную прозу и не пожалел. Проза эта странная. А для своего времени (1960-1970-х) еще и необычная по форме.
Но не зашифрованность персонажей, в большинстве своем легко угадываемых, не мемуарные подробности, присутствующие в воспоминаниях и других писателей, делают «Траву забвенья» и «Алмазный мой венец» значительными литературными явлениями. Написанные талантливо, они представляют собой взгляд художника на 1920-е — ранние 1930-е годы. В этих широких мазках, не всегда даже до конца фактологически достоверных, эпоха показана лучше, чем у многих дотошных мемуаристов или ученых мужей, обеспечивших свои труды ссылками на массу исторических документов.
От этих двух произведений остается именно ощущение — ощущение того странного времени, когда молодое поколение, к которому принадлежал и Катаев, без особого сожаления расставалось с прошлым. Вспомним эпизод, когда «Пчелкин» (Катаев) после смерти отца избавляется от всех его вещей, выкидывая, в том числе, и портрет собственной матери. В новую жизнь они хотели вступать освобожденными от всех прежних чувств и предметов. «Впервые мы почувствовали себя освобожденными от всех тягот и предрассудков старого мира, — пишет Катаев, — от обязательств, семейных, религиозных, даже моральных; мы опьянели от воздуха свободы» (стр. 102). На этой почве действительно проросла новая яркая литература — Маяковский, Олеша, Бабель, Ильф и Петров, Багрицкий и др. На этой почве пророс и тот политический проект, который называют советским строем. Но воздух свободы, спустя всего десятилетие, сгустился до уровня чудовищной несвободы, и в этом тоже, наверное, закономерный итог выбора, который сделало это поколение.
А еще Катаеву отдельное спасибо за портрет Бунина в «Траве забвенья», учеником которого Валентин Петрович был, и которого, несмотря на кардинально разошедшиеся пути, продолжал всю жизнь искренне любить.
В заключение скажу только, что издавать мемуарный цикл Катаева не снабдив его комментариями, как это сделал «Вагриус» в данном издании, совершенно недопустимо. Слава Богу, что есть Интернет, где я разыскал отличное исследование М.Котовой и О.Лекманова «В лабиринтах романа-загадки», представляющее из себя подробнейший комментарий к «Алмазному венцу». Это исследование по своему объему едва ли не больше самого произведения, но однозначно стоит того, чтобы читать его параллельно главному тексту.