[29.8 (10.9).1872, Петербург — 4.9.1930, Владивосток] — прозаик.
Родился в семье почтового служащего. В 1896 окончил Петербургское пехотное юнкерское училище, служил в г.Ломжа (Польша), в 1900 в чине поручика прибыл во Владивосток, где возглавил крепостную конно-охотничью команду. За участие в русско-японской войне (1904-05) награжден тремя орденами; в 1905 переведен в штаб Приморского военного округа (Хабаровск).
В 1906—10 осуществил три длительные военно-топографические экспедиции в Сихотэ-Алинь, принесшие ему всероссийскую известность; в 1910 освобожден от службы в войсках по личному распоряжению Николая II и направлен в Главное управление землеустройства и земледелия при местном генерал-губернаторе; тогда же занял пост директора Хабаровского краеведческого музея. В период с 1911 по 1917 провел в Уссурийском крае ряд экспедиций, преследовавших военно-административные и научные цели. После Февральской революции недолго (1917) исполнял обязанности комиссара Временного правительства по инородческим делам в Приамурском крае и добровольно от этой должности отказался. С приходом советской власти Арсеньев сотрудничал с «Дальрыбой», предпринял экспедиции в района р.Тунгуски, на Камчатку и Командорские оострова; в 1921 избран профессором по кафедре краеведения и этнографии во Владивостокском пединституте; в 1926-30 обследовал трассы проектируемой железной дороги Совгавань-Хабаровск.
Арсеньев около 30 лет деятельно участвовал в общественной и хозяйственной жизни Дальнего Востока, активно работал в Русском Географическом обществе и поддерживал постоянные связи с Российской академией наук. Скончался Арсеньев во Владивостоке, вернувшись из очередной экспедиции, и похоронен там же на мемориальном Морском кладбище.
В 1934 Арсеньев задним числом обвинили в шпионаже, а его жену Маргариту Николаевну дважды арестовывали и в 1938 расстреляли (реабилитировали «по вновь открывшимся обстоятельствам» в 1958).
Источником книг Арсеньева послужили экспедиционные дневники, которые представляли собой официальный отчет штабного офицера о пройденных маршрутах, но постепенно обрели форму духовного самовыражения, положив основу своеобразному писательству. Дневники Арсеньева — не только путевая хроника во всей пестроте природных, бытовых и портретных зарисовок, они складываются в единый сюжет взаимоотношений носителя городской цивилизации с аборигенами уссурийской тайги и воспринимаются как авторская исповедь, прообраз написанных и ненаписанных книг, главным действующим лицом которых является рассказчик-путешественник. Содержащие богатые научные сведения и наблюдения над людьми дневники Арсеньева не есть еще ни наука, ни литература в чистом виде — это и почва для того и другого, и материал, и своего рода тигль для оригинального литературного сплава.
После экспедиции 1908-10 Арсеньев задумал труд под названием «По Уссурийскому краю» в 2 частях: первую собирался написать «исключительно в научно-литературном духе», включив туда «географические описания, статистику, описание самих путешествий, маршруты» и все, «что касается наших инородцев». Вторая часть виделась автору «чисто научной». В результате на материале 1-й части в 1916 были завершены книги «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала», изданные на средства автора во Владивостоке соответственно в 1921 и 1923.
Художественный ореол книг Арсеньева обусловлен присутствием на их страницах Дерсу Узала, охотника-гольда, всю свою жизнь прожившего в тайге и чуждого пороков, которые несет с собой городская цивилизация. Во внутреннем диалоге рассказчика и Дерсу таится динамика арсеньевского сюжета, репортерски достоверного и глубоко психологического. Создание образа Дерсу — сложный творческий процесс, далекий от элементарного копирования. М.Пришвин считал, что Дерсу Узала, при всей своей индивидуальной подлинности, явился «не сам до себе, а через Арсеньева», «к следопытству инстинктивного человека Дерсу присоединяется следопытство разумного этнографа», и, будучи вроде бы антиподом автора, Дерсу оказывается его духовным двойником.
Из экспедиции 1908-10 Арсеньев посылал в хабаровскую газету «Приамурье» путевые письма, позднее они трансформировались в «Краткий военно-географический и военно-статистический очерк Уссурийского края» (1912), этнографическое исследование «Китайцы в Уссурийском крае» (1914) и книгу «В горах Сихотэ-Алиня», опубликованную лишь после смерти писателя. Дарование Арсеньева органически соединяло в себе способность к научному прогнозу, объективному изображению природных явлений с их эмоциональным восприятием. Арсеньев обладал подсознательным чувством природной красоты, и его писательство — как процесс и как духовный акт — предельно обнажено, по-своему первозданно; недаром М.Пришвин называл талант Арсеньева реликтовым.
Арсеньев сформировался вне литературной среды, никогда не претендовал на лавры профессионального писателя, однако и его личность, и его книги были высоко оценены М.Горьким и А.Платоновым, С.Маршаком и В.Шкловским, А.Фадеевым и К.Симоновым. Книги Арсеньева многократно издавались во всем мире внушительными тиражами, а классик японского кино А.Куросава снял в 1970-х на «Мосфильме» художественную картину о Дерсу Узала, уважая Арсеньева за «способность глубоко проникать в человеческие души».
Вклад Арсеньева в русскую культуру XX в. уникален. В начале столетия он личным примером «пионера-исследователя» доказал, на что способен в одиночку честный человек, вставший, на защиту «диких аборигенов», отброшенных цивилизацией на грань вымирания.
В 1920-1930-х его пафос первооткрывателя вдохновлял молодых покорителей окраинных российских территорий, и неспроста арсеньевские книги приобрели в ту пору огромную популярность.
В 1960-1970-х, в условиях «экологической революции», путевая проза Арсеньева воспринималась как страстный призыв беречь заповедную природу. И всегда были и будут достойны уважения верность Арсеньева офицерской присяге, его преданность своей стране.
И.С.Кузьмичёв
Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 1. с. 108-110.
Владимир Клавдиевич Арсеньев в сети: