Поляков Юрий «По ту сторону вдохновения», — Москва: Издательство АСТ, 2017, 480 стр.
К недостаткам этой книги я бы отнес только заглавие. Уж больно оно академическое, навевающее мысли о тяжелом труде писателя, неизбывных его думах о вечном. А книга при этом — искрометная, живая и яркая, как ярок и сам Юрий Поляков, как занимательны и афористичны его произведения, в том числе давно любимые мною «Апофегей», «Парижская любовь Кости Гуманкова», «Козленок в молоке», «Гипсовый трубач» и многие другие. Именно о процессе написания этих славных повестей и романов, пьес и «эпиграммушечек» а также о связанных с ними в жизни автора событиях, «сплетнях, интригах, расследованиях» и пойдет речь в данной книге, состоящей, по сути, почти из одних достоинств.
Кстати сказать, книга написана в одном из самых любимых мною жанров — «литература о литературе». Сам Юрий Поляков определяет этот жанр так: «Когда писатель сочиняет прозу, он невольно рассказывает свою жизнь. Когда писатель рассказывает свою жизнь, он невольно сочиняет прозу».
Так что «По ту сторону вдохновения», безусловно, проза. И при том проза хорошая, не отменяющая, впрочем, необходимости прочитать и другие книги Юрия Полякова.
Генис Александр «Довлатов и окрестности», — Москва: Вагриус, 2004, 288 стр.
Творчество Гениса в глазах читателя настолько крепко связано с именем Вайля, что некоторые даже считают что Вайль & Генис — это просто писатель с чудным именем, вроде Бестужева-Марлинского или Новикова-Прибоя. В этом смысле, Генис — всегда половинка, часть пары. Отсутствие Вайля на обложке этой книги не отменило парности Гениса. Ведь второй, не менее крепко связанной с ним фигурой, безусловно, является Довлатов. Но при всем при этом Довлатова нельзя в полной мере назвать главным героем данного «филологического романа», который вовсе не мемуар и не критический разбор писаний старого приятеля, а скорее довольно изысканные размышления автора о самом себе и литературе — главном предмете интереса Александра Гениса. Размышления эти, зачастую, довольно афористичны, в чем можно убедиться, прочитав ниже небольшую подборку некоторых выписанных мною из книжки цитат.
При всем при этом, поклонники Довлатова не забыты. Их, безусловно, порадуют анекдоты из жизни любимого писателя, а также довольно любопытные мысли о его творчестве. Так, по мнению А.Гениса, — «Довлатову читателей создала советская власть. Сергей стал голосом того поколения, на котором она кончилась. Неудивительно, что оно и признало его первым». И далее: «Писатели предыдущего поколения говорили о том, как идеи меняют мир. Довлатов писал о том, как идеи не меняют мир, — и идей нет, и меняться нечему». А как вам такая мысль: «С горизонта довлатовской прозы советская власть исчезла задолго до своей кончины. Сам того не замечая, Довлатов глядел на нее как историк»?
Ги де Мопассан «Бесполезная красота. Новеллы», — Санкт-Петербург: Азбука-Классика, 2012, 292 стр.
В советские времена Мопассан считался чуть ли не символом французской фривольности. Возможно что так оно и было, ведь он не останавливался на описании чувств, но шел дальше, к тому острию, который не принято было класть на бумагу.
Современный же читатель, скорее всего, этой «запретности» даже не заметит. Знакомясь с рассказами Мопассана сегодня, скорее обращаешь внимание на предметы французского быта, описание нравов и отношений, которые весьма отличаются от жизни сегодняшней. Из действительно «смелых», даже теперь, рассказов, вошедших в сборник, можно назвать, пожалуй, одну лишь «Мушку».
Что же касается чисто литературных моментов, то стоит отметить, что стиль Мопассана, пожалуй, слишком торжественен, приторен и нетороплив. Тем не менее это хорошее чтение для всех, кто хочет поразмышлять о превратностях любви.
Авченко Василий «Глобус Владивостока. Краткий разговорник-путеводитель (комментарии к ненаписанному роману)», — Москва: Ad Marginem, 2012, 112 стр.
Отправившись в очередной раз в отпуск во Владивосток я взял с собой не путеводитель (было бы смешно коренному выходцу из «города нашенского» бродить по нему с путеводителем), а именно эту тоненькую книжечку, вышедшую из-под пера моего приятеля Василия Авченко. Написанная в необычном и невстречавшемся мне раньше жанре «комментариев к ненаписанному роману», она представляет собой собрание фактов, легенд, имен и словечек, которые в своей совокупности дают такой объемный взгляд на город, который никакому путеводителю не по зубам.
Кстати, хорошее ориентирование во всех этих местных топонимических, биографических и мифических изысках, прекрасно и надежно работает в качестве системы «свой-чужой», которая безошибочно отделит настоящего владивостокца от «понаехавших». Конечно же книжку можно и нужно продолжать и расширять. Так, скажем, я бы дополнил «Глобус» улицей Нейбута, называемой в народе «улицей обиженных женщин», припомнил бы Владимира Пукало вкупе с бригадиром Ришко (местные сразу поймут о чем это я ), порассуждал о «Черепе» и «ПИСе», а также рассказал почему Андерсен, вопреки сложившемуся мнению, была женщиной и писала не сказки, а стихи. Прочтём до конца?
Булгаков Михаил «Дни Турбиных», — Санкт-Петербург: Азбука-Классика, 2008, 224 стр.
Булгаков не мой любимый писатель. Но как бы там ни было, он — классик, знать творчество которого необходимо. К тому же, пьеса «Дни Турбиных» — одно из единичных произведений в советской литературе, в котором о представителях Белого движения говорится сочувственно. И уже тем самым она выполнила свою задачу, готовя общество к идее примирения разорванного в ходе Гражданской войны народа в те годы, когда об этом и мечтать не смели. Но, увы, современному читателю в ней слишком заметны подцензурность, осторожность и оглядка автора, идеологические вставки без которых он не мог обойтись.
В этой связи гораздо больше, чем эта известнейшая пьеса, меня зацепили короткие рассказы написанные Михаилом Афанасьевичем в 1918-1920-х гг., также вошедшие в сборник. Писались они по горячим следам тех событий, которые в них описаны, и предназначены были для публикации в газетах того времени. В них трагедия и ужас Гражданской войны явлен в такой повседневной муке, которая пронимает сильнее любых литературных конструкций.
Действие некоторых рассказов происходит на Украине и их детали не могут не вызывать определенных ассоциаций, в связи с происходящими там ныне событиями. Внимательного читателя подивят тонко подмеченные Булгаковым моменты, которые подобно давним и, казалось бы, навсегда засохшим завязям, в такой же уродливой форме вдруг снова стали прорастать у наших соседей.
Крапивин Владислав «Тень Каравеллы», — Москва: Детская литература, 2012, 368 стр.
До сих пор я старательно избегал помещать книжки, которые читал вслух своим детям, в соответствующую рубрику блога. Но для «Тени Каравеллы» Владислава Крапивина решил сделать исключение. И дело не в том, что книга эта чем-то важнее или интереснее зачитанных с детьми до дыр рассказов о «Маленьком папе» А.Раскина, «Незнайки» Н.Носова, «Приключений капитана Врунгеля» А.Некрасова, «Приключений Ёженьки и других нарисованных человечков» А.Шарова, сказочных повестей А.Волкова, книг Э.Успенского или К.Чуковского.
Все дело в том, что первым крапивинским произведением, которое я прочитал и полюбил еще в детстве, была повесть «По колено в траве». Как-то разбирая стопку старых газет и журналов, которые хранились у нас на чердаке на даче, я нашел несколько номеров журнала «Пионер», вышедших в конце 1960-х годов. Журнал когда-то выписывался для моего старшего брата. Прежде всего меня зацепили запоминающиеся иллюстрации художника Е. Медведева, а прочитав несколько первых абзацев этой прекрасной повести я уже не выпускал дорогую находку из рук. Автор живо и интересно рассказывал о своем послевоенном детстве, а проблемы и ситуации с которыми сталкивались и в которые попадали герои повести были мне очень близки и понятны. С тех пор книги Крапивина становились моими друзьями. Прочтём до конца?
Шаргунов Сергей «Ура!», — Москва: АНФ, 2012, 208 стр.
С появлением компьютеров, электронной почты, смартфонов и многочисленных программок, с помощью которых стало возможным обмениваться мгновенными сообщениями, произошли тектонические изменения, касающиеся человеческого общения. Одним из первых пал эпистолярный жанр, дружбы и встречи перекочевали в Интернет. Не могла не измениться и литература из которой практически ушли тургеневские описания природы, а неторопливое развитие сюжета, сложносочиненные и сложноподчиненные предложения были заменены на короткие главки с рублеными фразами. Такова книга Сергея Шаргунова, получившая в начале нулевых премию «Дебют», как видно именно за новый стиль и язык, который, впрочем, впоследствии стали тиражировать все кому не лень, особенно авторы ЖЖ и многочисленные «писатели», публикующиеся исключительно в Интернете.
Сразу скажу, что «Ура!» мне, пожалуй, не очень понравилась. Как становится понятным, я все же человек уже совсем другого поколения. В такой литературе мне нечем дышать и нечем подпитываться. Но вот сам автор, с которым я, кстати, знаком и которого ценю и люблю, мне дорог и интересен. Я отдаю должное его многочисленным талантам, его яркой индивидуальности. Именно поэтому я буду читать Сергея Шаргунова, следить за его успехами на писательском, политическом и редакторском поприщах. Прочтём до конца?
Бондаренко Владимир «Бродский: Русский поэт», — Москва: Молодая гвадия, 2015, 448 стр.
Вокруг большого писателя или поэта его современники и, в меньшей степени, потомки, обязательно плетут кружево мифов. Мифы эти, часто замешаны на таких ингредиентах, которые, скорее, свидетельствуют об их создателях, чем о самом предмете мифа. Многочисленные друзья Иосифа Бродского создали образ поэта-космополита, отстраненного интеллектуала, холодного «олимпийца». Этот образ, как говорится, и «пошел в народ», стал фирменным знаком Бродского. Скажем честно, и он сам много сделал для того, чтобы его воспринимали и запомнили именно таким. В книге замечательного критика Владимира Бондаренко портрет совсем другого Бродского — портрет поэта, которого можно не только ценить за прекрасные стихи, но и полюбить как личность. Уже само название книги для некоторых прозвучит как вызов. А многие и многие ее страницы посвящены теме христианства в творчестве поэта, его имперскому самосознанию, его погружению в мир русской северной глубинки, истории его любви. И, ей Богу, такой Бродский мне по душе! Кто-то скажет что автор книги сотворил свой собственный миф о поэте. Пусть так! Но именно благодаря книге В.Бондаренко в общественном сознании личность нашего последнего нобелевского лауреата (не считать же таковой С.Алексиевич) приобрела необходимый объем, перестала быть плоской. В системе заданных ранее «друзьями Иосифа» координат, помимо длинны и ширины, появилась новая необходимая для объективной оценки поэта величина, — глубина. И в этом безусловная заслуга автора новой биографии И.А.Бродского, вышедшей в знаменитой серии ЖЗЛ. Прочтём до конца?
Марамзин Владимир «Вынужденные сочинения», — Париж: Издательство «Эхо», 2007, 80 стр.
«Вынужденные сочинения» прочитал с большим интересом, хотя и не всегда соглашаясь с автором. Больше всего запомнилась и зацепила история подготовки и выпуска Владимиром Марамзиным собрания сочинений И.Бродского. Я и раньше встречал его фамилию в книжках, посвященных этому большому поэту. В имеющемся у меня ардисовском издании сборника «Конец прекрасной эпохи», прямо указано, что его составили и подготовили Вл.Марамзин и А.Лосев. Но здесь нужно понимать, что современный человек, видя фамилию составителя на издании того или другого классика, представляет себе эту работу, как только и исключительно академическую. А прочитав эссе «Рукописи не горят» я и в самом деле задумался над тем, что разглядеть в 1972 году в Бродском, тогда еще молодом человеке, будущего нобелевского лауреата, поэта, который встанет в один ряд с выдающимися мастерами поэтического слова ХХ века, было непросто. Тем более было непросто понять, что разбросанные по друзьям рукописи твоего современника, могут представлять художественный и исторический интерес, и поэтому стоит предпринять просто титанические усилия для того, чтобы их все собрать, обработать и издать тиражом в 12-13 экземпляров, да еще и с риском для собственной свободы. Честь и хвала, что В.Марамзин это сделал! Прочтём до конца?
Боков Виктор «Над рекой Истермой. Записки поэта», — Москва: Советский писатель, 1963, 208 стр.
Жанр «литературных миниатюр» или «стихотворений в прозе» очень интересен. Лучшими образцами, из того что я читал, мне представляются солженицынские «Крохотки», а также «Камешки на ладони» В.Солоухина. Когда я брался за книжку В.Бокова «Над рекой Истермой», мнилось, что здесь меня тоже ожидает встреча с подлинной литературой. Ожидания эти сбылись лишь отчасти. Несколько миниатюр действительно хороши, помимо добротного русского языка, сквозь них, как сквозь щель в заборе можно увидеть и ушедший мир советской деревни. Но все же книга эта — продукт своего времени. Неторопливые описания природы, то здесь, то там, встречающиеся «советизмы», и наконец, отсутствие сверхзадачи, не дающее читателю возможности встряхнуться, задуматься, лишающее его эмоций. Спокойное и ровное журчание. Мне помнится, что именно из подобного рода пейзажных зарисовок составлялись учебники «Родной речи». Кто может в наш сумасшедший век позволить себе эту безмятежность? И не являюсь ли я одним из последних читателей этой книги?
Марченко Владимир «Китай. Как стать сюнди», — Санкт-Петербург: Амфора, 2013, 224 стр.
Зная автора лично много лет, буду ли объективным? Скажу честно, мне очень хочется поздравить его с отличной книжкой, которую я проглотил, как глотают яичницу на завтрак, не задумываясь. Но комплимент ли это? Быть может хорошая книга о Китае должна погружать читателя в многочасовые раздумья о сути китайской цивилизации, быть может после ее прочтения вокруг тебя должны сгуститься сумерки Дао, да такие темные, чтобы ты до дрожи прочувствовал свою ничтожность перед тайной царственного Срединного Пути?
Нет, у Владимира Марченко все яснее, понятнее и ближе. Он пишет о том что успел подметить, обдумать и понять, живя в Китае, ежедневно сталкиваясь с жителями этой страны, реагируя на их привычки и поступки, которые, если взглянуть на них просто, без излишней философской подкладки, вполне можно проанализировать, и на основе этого анализа выдать читателю самые практические советы, которые могут помочь ему при ведении бизнеса в этой стране, а если уж этого самого читателя занесло сюда надолго, при его адаптации к местным реалиям. И пусть количество этих советов и наблюдений в книге «Как стать сюнди» не настолько плотное, пусть на каждый дециметр печатного текста, их в три или в четыре раза меньше, чем у того же Алексея Маслова в его замечательной книжке «Наблюдая за китайцами», книга Марченко получилась такая, которую не хочется выпускать из рук до тех пор, пока в ней, к твоему удивлению, не заканчиваются страницы.
Неймирок Александр «Дороги и встречи», — Франкфурт-на-Майне: Посев, 1984.
«- Признаете ли вы свою принадлежность к организации русских солидаристов?
Запираться бесполезно и глупо.
— Да, признаю.
— Хорошо, очень хорошо. Пожалуйста, закуривайте, и, для начала, расскажите свою биографию.
Следователь — воплощенное внимание и предупредительность. О, он не враг русских солидаристов! Он сам не согласен с политикой своего правительства! Он нас допрашивает как друг, как отец!»
Так начинается эта книга, которая, как мне казалось, должна рассказывать об очередных ужасах сталинских лагерей. Но она совсем не про это! Видный деятель НТС Александр Неймирок, как и десятки его соратников, был арестован гестапо в 1944 году, помещен в концентрационные лагеря, но не советские, а фашистские. Он чудом выжил и был освобожден американцами из Дахау лишь в апреле 1945 года.
В большом потоке так называемой «лагерной» литературы, который прошел через меня за последние 20 лет, тема, которой посвятил свою книгу А.Неймирок, не встречалась, а если и встречалась, то по касательной. И как-то совсем уже забылось, что «цивилизованные» немцы творили такие ужасы, от которых кровь стынет в жилах. Прочтём до конца?
Жорж Сименон «Мегрэ сердится», Москва: Детская литература, 1978, 400 стр.
Терапевтический комиссар Мегрэ, терапевтического Жоржа Сименона. Прекрасное чтение для неспокойных времен. Честный и надежный главный герой, правильное отношение к жизни, к добру и злу. Любовь к людям, погружение в их повседневность, снисхождение к слабостям, с одновременным отрицанием лжи и лицемерия. И все это на фоне «старой, доброй Франции», которой, наверное, уже и нет. Особенное удовольствие от чтения получаешь еще от того, что у тебя в руках старое советское издание Сименона, вышедшее в те времена, когда переводы иностранных авторов осуществляли подлинные мастера своего дела, а оформлением книг занимались люди, знающие в этом толк.
Правда в те же времена было принято при составлении развлекательных, как считалось, сборников, обязательно впихнуть в них что-нибудь «остро-социальное», демонстрирующее разложение буржуазного общества. И этот сборник не исключение. Помимо повестей и рассказов о комиссаре Мегрэ («Мегрэ в школе», «Мегрэ сердится», «Трубка Мегрэ», «Показания мальчика из церковного хора») в него вошла автобиографическая повесть Сименона «Льет дождь». Уже само название вселяет тоску, но содержание еще безысходнее. Детство у автора, похоже, и в самом деле было трудным, так как эта светлая, в жизни каждого человека, пора, описана им без всякой ностальгии, что, впрочем, не умаляет художественности данного произведения.
Синкевич Валентина «Мои встречи: русская литература Америки». — Владивосток: Рубеж, 2010, 384 стр.
Книгу эту я купил летом 2011 года. К тому времени моя коллекция была уже почти сформирована, поэтому, не скрою, я был просто поражен, когда сняв с полки книжного магазина на Светланской во Владивостоке «Мои встречи», в оглавлении увидел столько таких знакомых, и уже ставших к тому времени родных для меня имен.
В этой книге яркого представителя второй волны русской эмиграции Валентины Синкевич собраны статьи, эссе и воспоминания о писателях русской Америки: Лидии Алексеевой, Юрии Иваске, Ираиде Легкой, Борисе Нарциссове, Андрее Седых, Игоре Чиннове, Ольге Анстей, Иване Елагине, Вячеславе Завалишине, Олеге Ильинском, Николае Моршене, Леониде Ржевском, Татьяне Фесенко, Борисе Филиппове, Иосифе Бродском, Науме Коржавине и др. А ведь книги с автографами именно этих авторов о которых так ярко и увлекательно рассказала В.Синкевич и хранятся у меня. Прочтём до конца?
Кублановский Юрий «Чтение в непогоду», — Москва: Русский путь, 2012, 222 с.
Этот сборник Кублановского, вышедший к 65-летию поэта, трёхчастный. Во второй и третьей части стихи сплошь знакомые, а многие и любимые, ведь вторую часть в большинстве своем составили произведения из «Переклички», которая меня поразила в свое время, а третью — стихотворения из подборок, которые автор мне периодически присылал еще до публикации.
Поэзия Кублановского, особенно написанная в новом веке, мне очень близка. А вот через стихи из первой части иногда приходилось продираться. Я еще ранее заметил такой фокус, что этого поэта нужно читать по нескольку раз, тогда открываются слой за слоем пласты смысла, начинаешь обращать внимание на то как стоят знаки препинания, на необычные переносы и т.п. В этом, как мне представляется, и сила и слабость стихотворного языка Кублановского. Силу начинаешь видеть постепенно, снимая слой за слоем. Слабость же в том, что тот, кто не знает этого фокуса, не найдет в себе импульса для необходимого усилия, может не понять или упустить смысл стихотворения, не оценить сразу его красоту, закрыв книжку раньше, чем ощутит очень приятное чувство близости к разгадке. В этом смысле первая часть «Чтения…» шла у меня медленно, большинство стихов удалось распробовать, как коньяк, а некоторые так и остались нераспробованными / неразгаданными, сколько не бился. Конечно и в первой части есть, как сказали бы сейчас «хиты»: «Подумать, сколько было вложено…», «Россия, ты моя…», «Систола — сжатие полунапрасное», мне также очень понравились и «Ландыш», и «Потемневшая пижма, осенними сроками…», и «Клейменный сорок седьмым». «Возвращение» — хорошее стихотворение, но очень уж напоминает «Когда я вернусь» Галича, вплоть до некоторых деталей. Прочтём до конца?
Токарева Виктория «Мужская верность», — Москва: АСТ, 2005, 336 стр.; Токарева Виктория «Мой мастер», — Москва: АСТ, 2005, 384 стр.;
Давно ничего не писал в эту рубрику блога, но не потому, что ничего не читаю. Одновременно у меня «в процессе» книг семь. Но, справедливости ради, нужно сказать что, действительно, последние месяца полтора просто физически не мог отвлекаться на художественную литературу. После того как начались события в Крыму и вокруг Украины, я полностью погрузился в политическую аналитику, из которой выплываю лишь сейчас. И помогли мне из нее выплыть непритязательные рассказы «женской» писательницы Виктории Токаревой.
Вообще, писательство дело мужское. Во всяком случае, я сходу не могу назвать ни одну писательницу, к которой были бы применимы слова — «великий русский (европейский, китайский и т.д.) писатель». Сама по себе «женская проза» ассоциируется с «любовными романами», всяческими «ироническими детективами», и прочей трескучей требухой. Исключение — женщины-поэты, но не о них речь. Прочтём до конца?
Лондон Джек «Мартин Иден», — Санкт-Петербург: Азбука, 2013, 448 стр.
После нытика Холдена Колфилда из романа Сэллинджера, хотелось окунуться в историю совсем других героев — сильных, целеустремленных, надежных. И роман «Мартин Иден» Джека Лондона рисовался именно в этом ключе. Но увы, герой, хотя и являл на протяжении первых 400 страниц чудеса настойчивости и упорства, в конце концов не вынес свалившейся на него славы и покончил с собой. Но не это главное. В сюжете книги слишком много надуманного. Фальшивы люди, их взаимоотношения, фальшивы и многие обстоятельства. Перечислять все несуразности не хочется, к тому же их слишком много.
Думаю, что роман этот может понравиться девочкам 14-15 лет. Но я, увы, не девочка, и мне совсем не 15.
Тем не менее замечу, что к самым сильным страницам книги можно отнести главы, посвященные работе Мартина в прачечной. Там здорово показано как выматывает человека борьба за выживание, как тяжелая работа постепенно вытесняет из него все мысли, стремления и мечты.
Сэлинджер Джером Д. «Над пропастью во ржи», — Москва: Эксмо, Домино-М, 2010, 384 стр.
Три дня прошло как дочитал роман Сэлинджера, а я все не могу успокоиться и взяться за что-то другое. Если сказать кратко, главное чувство — недоумение. Недоумение от восторженных отзывов некоторых моих друзей, недоумение от причисления романа к классике, а особенно недоумение от крикливой издательской аннотации — «возможно самая значимая книга ХХ века». Да вы что, ребята, хороших книг не читали?!
Но обо всем по порядку. Книга читается легко, в меру занимательна, что позволяет с полным правом отнести ее к многочисленному бульварному чтиву, иными словами к чтиву, которое приятно читать попивая винцо в кафе на бульваре. Никаких прозрений и откровений я в романе не нашел, а вместо этого нашел рассказ о бессмысленных похождениях и малоинтересных переживаниях 17-летнего парня Холдена Колфилда.
Достоевский Фёдор «Подросток». — Москва: Издательство Аст, 2001, 624 стр.
Мучительная и прекрасная проза. Запутанные отношения героев, фонтан страстей. Яркие, запоминающиеся образы. Удивительный язык. Лихо закрученный сюжет. Все это — роман «Подросток» Ф.М.Достоевского, — третий роман из великого «пятикнижия» писателя, прочитанный мною.
Читанные по два-три раза «Идиот» и «Преступление и наказание» эмоций и раздумий вызвали, наверное, побольше, чем «Подросток», который скорее можно причислить к семейному роману. Но некоторые его главы, события и люди в нем описанные и сейчас передо мной как живые.
Сразу вслед за книгой посмотрел и одноименный 6-серийный художественный фильм, поставленный на киностудии «Мосфильм» в 1983 году, с гениальным Олегом Борисовым в роли Версилова и прекрасным Андреем Ташковым в роли Аркадия Долгорукого. Чудесная постановка и точный подбор актеров. Прочтём до конца?
Мо Янь «Страна вина», Санкт-Петербург, Амфора, 2012, 448 стр.
То что мне эта книга понравится, особых сомнений не было. В Мо Яня меня успел заочно влюбить Игорь Егоров — переводчик произведений этого китайского писателя, один из модераторов форума «Восточное Полушарие», сооснователем которого я являюсь. Еще в феврале 2012 года, то есть за полгода до вручения Мо Яню Нобелевской премии, он в письме сообщил мне о том, что «после долгого и мучительного ожидания наконец-то выходит роман современного китайского писателя Мо Яня «Страна вина» в моем переводе. Роман весьма достойный, весьма необычный и весьма интересный. Автор — один из лучших на сегодня в Китае, и это будет первый его роман, выходящий на русском языке. Для меня это большое событие не только как для переводчика, это, по сути дела, прорыв настоящей современной китайской литературы к русскому читателю, потому что Мо Янь — уже мировой бренд, его называют «китайским Маркесом»». А осенью того же года, во время пребывания в Питере, мне посчастливилось присутствовать на презентации «Страны вина» и уже лично познакомиться с переводчиком романа. Прочтём до конца?