(настоящее имя Лев Алексеевич Самсонов) [27.11.1930, Москва — 26.3.1995, Париж] — прозаик, публицист, драматург, поэт, переводчик, главный редактор журнала «Континент» (Париж).
Родился в семье рабочего, выходца из крестьян. Отец погиб в 1941 на фронте. Максимов, окончив 4 класса московской школы, ушел из дому, вел бродячую жизнь. Скитаясь по стране, в 16-летнем возрасте был осужден на 7-летний срок лишения свободы, безуспешно пытался бежать, вскоре был освобожден по состоянию здоровья. Затем работал на стройках и в экспедициях в Сибири и на Крайнем Севере.
С 1952 Максимов — на Кубани. Здесь он становится профессиональным журналистом.
В 1954 перебирается на Ставрополье, в Черкесск, где сотрудничает в местных газетах и на радио. Еще на Кубани Максимов начал публиковать свои стихи, а в 1956 в Черкесске издал сборник «Поколение на часах», куда вошли стихи и поэмы, а также переводы национальных поэтов Северного Кавказа. Книга не привлекла особого внимания.
В том же году Максимов возвращается в Москву, где несколько лет занимается разнообразной литературной работой, в частности переводами стихов национальных поэтов СССР. Его статьи и очерки в конце 1950-х — начале 1960-х печатаются в столичных изданиях, в т.ч. в «Литературной газете». Первое по-настоящему значительное произведение Максимова, повесть «Мы обживаем землю», увидело свет в 1961 в альманахе «Тарусские страницы», редактором которого был К.Паустовский.
В 1962 в журнале «Октябрь» появилась другая повесть — «Жив человек» (первая по времени написания). Максимов остался постоянным автором этого журнала почти до конца 1960-х.
Ранняя проза писателя построена на автобиографическом материале. Место действия в ней — глухие таежные поселки и северная тундра, герои — маргиналы, бродяги или даже уголовники, находящиеся в конфликте с обществом. Максимов «застает своих героев на той тропе и в ту минуту, когда они ценой жесточайшего душевного кризиса круто ломают свою судьбу. Тогда в них обнаруживается личность иного порядка, которая не хочет мириться с инерцией сложившегося существования и решается, наконец, отведать другого пути» (Борисова И. // В литературном зеркале. С.144).
Тема бунта против несправедливостей мира, его неустроенности — сквозная в творчестве Максимова. Писатель пришел в литературу как представитель от наиболее бесправных и униженных социальных слоев.
В повестях 1960-х («Мы обживаем землю», «Жив человек», «Баллада о Савве», «Стань за черту», «Дорога») Максимов находился под определенным воздействием Горького, чье влияние можно обнаружить в тематике и проблематике его произведений. Как и Горькому, ему свойствен автобиографизм особого рода: рассмотрение своего жизненного пути как общественно значимого, раскрывающего какие-то важные стороны национальной судьбы. С горьковским наследием связан и образ героя-маргинала, своеобразного «отщепенца», «выламывающегося» из своей среды. Но, в отличие от Горького, Максимов с годами все более тяготел к религиозной интерпретации описываемых явлений, ориентируясь в этом на Достоевского. «Можно без преувеличения сказать,— отмечал Максимов,— что Достоевский сформулировал психологию и мировоззрение, в частности, моего поколения» (Континент. 1981. №28. С.354).
В 1960-е повести Максимов неоднократно переиздавались, в авторской драматургической обработке успешно ставились в театрах.
В 1963 Максимов становится членом СП СССР.
В продолжение нескольких лет он тесно сотрудничает с журналом «Октябрь», редактором которого был в это время В.Кочетов, а в 1967-68 несколько месяцев является членом его редколлегии. В это время журнал, как и его редактор, слыл «реакционным» и находился в остром конфликте с флагманом либерального движения — «Новым миром». Причину, побудившую Максимова к столь рискованному сотрудничеству, следует видеть в его изначальной оппозиционности, даже более резкой, чем у либералов-«шестидесятников». Независимый курс «Октября» какое-то время представлялся ему предпочтительнее, чем скомпрометировавшие себя конформизмом «официальные оппозиционеры» — «шестидесятники». Позже Максимов отмечал свою чуждость современной ему литературе: «В литературной среде своего поколения я с самого начала казался изгоем, пасынком» (Сага о носорогах. С.125).
Оппозиционные настроения Максимов явно проявились в конце 1960-х — начале 1970-х. Его публицистические статьи и открытые письма, содержащие острую, непримиримую критику существовавшего строя, распространялись в самиздате, публиковались в русскоязычных эмигрантских изданиях. В первой половине 1970-х в самиздате распространились 2 романа Максимова — «Семь дней творения» (1971) и «Карантин» (1973). Содержащиеся в них резкое неприятие политических и идейных устоев советского общества, социальная критика, христианская направленность этих и других художественно-публицистических произведений писателя привели его к окончательному разрыву с властями.
26 июня 1973 Максимов был исключен из СП «за политические взгляды… и… творчество, несовместимые с Уставом Союза писателей СССР и званием советского писателя» (цит. по: Пугач А.— С.81). Оказавшись вне рамок профессиональной литературы, Максимов был поставлен в трудные условия. Между тем имя писателя становилось все более известным на Западе. Эмигрантское издательство «Посев» печатает в конце 1971 роман «Семь дней творения», в 1973 там же выходит «Карантин». Оба произведения были вскоре переведены на основные европейские яз. и привлекли, как и личность автора, определенное внимание общественности.
Зимой 1974 Максимову вместе с женой было разрешено выехать во Францию сроком на 1 год.
30 янв. 1975 Указом Президиума Верховного Совета СССР он был лишен советского гражданства. Писатель завоевал достаточно прочное положение в эмигрантских и западных общественных кругах, прежде всего как редактор и издатель международного журнала «Континент».
Роман «Семь дней творения» — бесспорно, самое значительное произведение Максимова. Писатель стремился рассказать в нем о корнях и последствиях происшедших в России в XX в. трагических событий. Своеобразие романа определяется сложившимся к тому времени христианским мировоззрением Максимова. Процесс идейного самоопределения, стремление сказать свое слово в общественной дискуссии, протекавшей и в открытой печати, и на страницах самиздата, обусловили резко оппозиционную и в то же время патриотическую настроенность, проявившуюся в романе. Острота конфликтов, трагических жизненных противоречий, поиски единственно верного нравственного решения — все эти черты прозы писателя 1960-х получили развитие в романе.
Создавая свою христианскую версию русской истории XX в., Максимов раскрывал судьбы людей в свете евангельского учения — как путь через соблазны и грехопадения к вере. Пафос романа — в утверждении национального, народного начала и христианства как его основы, в утверждении необходимости «возвращения к себе».
В романе «Карантин» писатель использует более широкие временные рамки, прослеживая катастрофические изменения национального религиозного сознания, приведшие к революционным потрясениям. Историческими экскурсами Максимов иллюстрирует борьбу соблазна и веры в судьбе России. В романе выражено неприятие современного советского общества, неприемлемого, как виделось Максимову, для человека. Отрицая настоящее, Максимов противопоставляет ему национальное прошлое.
В романе «Прощание из ниоткуда» (1974), позднее ставшем 1-й частью одноименной дилогии, писатель строит автобиографическое повествование, избрав сюжетным стержнем путь к христианскому обращению. Судьба героя разворачивается на фоне жизни общества, в изображении которой акцентированы темные, жестокие, трагические проявления. В эмиграции Максимов создает целый ряд романов: «Ковчег для незваных» (1978), «Чаша ярости» — 2-я часть дилогии «Прощание из ниоткуда» (1981), «Заглянуть в бездну» (1985), «Кочевание до смерти» (1994).
В «Ковчеге для незваных» отчуждение народа от власти вызывает в нем порыв к вере. В произведении звучит мысль об особой роли России в мире. Эта идея развита в романе «Заглянуть в бездну», где центральная тема — революция и национальная судьба России. Трактовка событий революции как роковых не только в истории страны, но и во всемирном масштабе влечет постановку вопроса о неразгаданности значения этой трагедии для человечества.
Революция в романе — это грозное наступление разрушительных сил на мир; человек здесь — жертва, его возможности видятся писателю теперь меньшими, чем раньше. Нарастает скептицизм по отношению к цивилизации вообще.
После «Семи дней творения» Максимов становится известен читателю прежде всего как романист, хотя жанровое разнообразие не уходит из его творчества. Пьесам, написанным в конце 1980-х — начале 1990-х, свойственны те же черты, что и прозе: оппозиционность по отношению к политической идеологии, резкое неприятие исторического опыта послереволюционных лет, критика отечественного настоящего с христианских позиций, патриотическая вера в русский самобытный путь, мысль о том, что коммунизм искал естественный ход исторического развития России и что стоит лишь избавиться от него, как начнется «восстановление ткани жизни». Действительность опровергла это представление. «Никто из нас, кто боролся с коммунизмом, не представлял последствия,— признавался Максимов — Это вызов истории, на который ни у кого не оказалось ответа, ни у Запада, ни у Востока» (Конец прекрасной эпохи // Российские вести. 1993. 15 июля).
Раздумья о судьбах Запада и Востока нашли отражение в пьесах «Кто боится Рэя Бредбери?» (1988), «Берлин на исходе ночи», «Там, вдали за рекой…» (обе — 1991), «Где тебя ждут, ангел?» (1993). Наиболее масштабно эти размышления представлены в последнем романе Максимова «Кочевание до смерти». Здесь доминируют настроения скепсиса, даже отчаяния. Максимов — в оппозиции к цивилизации; враждебной человеку.
Включившись в конце 1960-х в диссидентское движение, Максимов сразу занял в нем особое место. Ему было свойственно критическое отношение к либеральной интеллигенции как во время жизни в России, так и в эмиграции. Это создавало повод для многочисленных нападок, которые часто находили место на страницах журнала «Синтаксис», издаваемого М.Розановой и А.Синявским. Максимов резко осуждал моральный релятивизм, трусость и конформизм либеральной интеллигенции. Наиболее ярко эта позиция проявилась в памфлете «Сага о носорогах» (1979), вызвавшем бурю возмущения в эмигрантских и диссидентских кругах. Писатель с беспощадной прямотой высказывался о героях шумных общественных кампаний.
Серьезная полемика с А.Солженицыным, то обостряясь, то утихая, сопровождала взаимоотношения этих писателей. Смысл ее и позиция Максимова в этом споре полно отражены в его открытом письме А.Солженицыну, опубликованном в конце дек. 1994 в «Правде». Личность и деятельность А.Солженицына стали для Максимова наиболее типичным проявлением «крайнего, почти патологического эгоцентризма», свойственного многим в эмигрантской и диссидентской среде.
Хотя творчество Максимова в последние годы вернулось к русскому читателю и сам он в 1990-е неоднократно посещал Россию, его резко критическая настроенность и оценка современной отечественной жизни осложняли его положение на родине.
На протяжении последних полутора лет жизни Максимов был постоянным автором «Правды». Противники писателя усмотрели в этом проявление беспринципности, идейную капитуляцию человека, известного своей антикоммунистической позицией. Но Максимов, не отступая от главного в своих взглядах и творчестве, был подлинно патриотичен. Его резко полемичная по духу и тону публицистика последних лет посвящена защите интересов России и русского народа.
А.Р.Дзиов
Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 2. З — О. с. 505-508.
Сочинения:
Поколение на часах: Стихи и поэмы. — Черкесск, 1956.
Жив человек: Повести. -М., 1964.
Позывные твоих параллелей: Пьеса в двух актах, шести картинах. — М., 1965.
Шаги к горизонту: Рассказы. — М., 1966. (Б-ка «Огонек», № 11.)
Шаги к горизонту: Повести. — М., 1967.
Дом без номера: Драма в трех актах, девяти картинах. — М., 1969.
Мы обживаем землю: Повести. — М., 1970.
Эхо в конце августа: Драма в двух действиях, десяти картинах. — М., 1970.
Семь дней творения: Роман. — Франкфурт, 1971.
Карантин: Роман. — Франкфурт, 1973.
Прощание из ниоткуда: Роман. — Франкфурт, 1974.
Ковчег для незваных: Роман. — Франкфурт, 1979.
Сага о носорогах // Континент. — Париж, 1979. № 19.
Размышления о гармонической демократии // Континент. -Париж, 1979. № 21. Специальное приложение.
Они и мы // Континент. — Париж, 1980. № 23.
Духовной жаждою томим (К столетию со дня смерти Ф. Достоевского) // Континент. — Париж, 1981. № 27.
Чаша ярости // Континент. — Париж, 1981. № 30; 1982. № 32.
Мой друг Петр Равич // Континент. — Париж, 1982. № 34.
Заглянуть в бездну. — Париж: Третья волна, 1986.
Берлин на исходе ночи: Трагифарс // Континент. — Париж, 1986. № 50.
Как в саду при долине. Маленькая повесть // Континент. — Париж, 1988. № 57. Семь дней творения. Париж, 1988.
Кто боит ся Рэя Брэдбери? // Континент. — Париж, 1989. № 59.
Музейные ценности: Застолье в двух картинах // Континент. — Париж, 1990. №64.
Мы обживаем землю: Роман, повести. — М., 1991.
Избранное. — М., 1994.
Собрание сочинений. В 8 т. — М., 1992—1993.
Публицистика:
Канонизация Достоевского // Континент. — Париж, 1986. № 50.
За что боролись? // Континент. — Париж, 1988. № 55.
Писатель, диссидент, эмигрант, патриот: [Беседа с писателем / Записали Е. М. Максимов и др.] // Международная жизнь. -М., 1992. № 1.
Применительно к подлости: О необольшевизме демократов // Советская Россия. — М., 1993. 8 апр.
«Возьмемся за руки, друзья!..» // Книжное обозрение. М., 1994. 21 янв. «Мои предсказания, к сожалению, сбываются» // Московская правда. — М., 1994. 3 февр.
«Неужели это колокол наших похорон?..»: [Беседа с писателем / Записал В. Кожемяко] // Правда. — М., 1994. 16 февр.
«Никакого радикализма» [Беседа с писателем] // Литературные новости. — М., 1994. № 4.
«Литература там, где есть боль»: [Беседа с писателем / Записал Ю. Ряби- нин] // Литературная газета. — М., 1994. 9 марта.
Доживем ли до Пятницы, или Евангелие по Хлестакову // Правда. — М., 1994. 29 июня.
Зияющие высоты самодержавия // Правда. — М., 1994. 12 июля.
Надгробие для России: Открытое письмо Е. Боннэр // Правда. — М., 1994. 31 авг.
Мародеры // Правда. — М., 1994. 14 сент.
Самоистребление // Правда. — М., 1994. 12 окт.
Это сладкое слово «стабильность» // Правда. — М., 1994. 23 ноября.
Сдача и гибель русской интеллигенции // Правда. — М., 1994. 30 ноября.
История одной капитуляции: [Об А. И. Солженицыне] // Правда. — М., 1994. 28 дек.
Об элитарности — подлинной и дурно понятой // ЛГ-досье. — М., 1994. № 11—12.
Приглашение на казнь // Правда. — М., 1994. 5 ноября.
«Не будьте свиньями, бегущими к пропасти!» [Беседа с писателем / Записал А. Д. Королев] // Патриот. — М., 1994. № 40.
«Я — христианский анархист: мне будет неудобно при самой идеальной власти…» [Беседа с писателем / Записал А. Щуплов] // Книжное обозрение. — М., 1994. 27 дек.
Самоистребление: Публицистика. — М., 1995.
«Я обвиняю в первую очередь себя…»: [Беседа с писателем / Записала Л. Звонарева] //Литературная Россия. — М., 1995. 13 янв.
Ряженые // Правда. — М., 1995. 18 янв.
Присмотритесь к лицам у кормила власти // Правда. — М., 1995. 28 марта.
Павликом Морозовым нас мучили, но и «Капитанскую дочку» никто не отнимал: Интервью // Вечерний клуб. — М., 1995. 30 марта.
С душевной болью за Россию / Записал В. Большаков; Послесл. А. Ильина // Правда. — М., 1995. 25—29 марта.
Владимир Емельянович Максимов в сети:
- В.Максимов в «Журнальном зале»;
- В.Максимов в «Электронной библиотеке Александра Белоусенко»;
- В. Максимов на сайте «Антология самиздата»;
- Владимир Максимов и Виктор Некрасов;
- Биографический очерк о В.Е.Максимове;
- Электронный архив документов и газетных публикаций В.Е.Максимова;
- Электронные версии книг В.Е.Максимова.
Литература о В.Е.Максимове:
Вишневская И. Пьеса уходит в театр // Известия. М., 1965. 13 июня.
Бочаров А. Беспокойная суть творчества // Литературная газета. — М., 1967. № 52.
Ланщиков А. От литературных фикций к литературе действительности // Москва. — М., 1968. № 3.
Нинов А. Где начинается горизонт? // Звезда. — Л., 1968. № 3.
Синенко В. О повести наших дней. — М., 1968.
Петелин В. Россия — любовь моя // Волга. — Саратов, 1969. № 3.
Аннинский Л. Опровержение одиночества // Новый мир. — М., 1971. № 4.
Антонов Н. Годы безвременщины // Грани. — Франкфурт, 1973. № 89—90.
Антонов Н. Крест и камень // Грани. — Франкфурт, 1974. № 92—93.
Ржевский Л. Триптих В. Е. Максимова // Грани. — Франкфурт, 1978. № 109.
Тревога: Разговор с Вл. Максимовым // Континент. — Париж, 1980. № 25.
Краснов-Левитин А. Два писателя. Париж, 1983.
В литературном зеркале. — Париж-Нью-Йорк, 1986.
Рассадин В. Чего было, чего не было // Литературная газета. М., 1990. 2 мая.
Щедрина Н. М. Проблемы поэтики исторического романа русского зарубежья. Уфа, 1993.
В «Коллекции русского шанхайца» имеются несколько изданий из собрания Владимира Максимова. Их можно посмотреть здесь.
Беседа Джона Глэда с Владимиром Максимовым (1983):
В гостях у писателя Владимира Максимова (1990):
Владимир Максимов (Вечер в Останкино: декабрь 1991 г.):