(? — декабрь 1980, Вашингтон) — советский журналист, публицист, писатель, в 1930-х гг. нелегально перешедший границу СССР.
С 15-летнего возраста сначала сотрудничает, а потом становится корресподентом газет в Харькове («Вечернее радио», «Харьковский пролетарий»), а позже в Москве («За пищевую индустрию», «Известия»). До бегства из СССР вышли две его книги: «Советский Таджикистан» и «Советский Памир». Являлся сотрудником научного журнала «Восточный мир». В качестве корреспондента «Известий» видел своими глазами коллективизацию на Украине. В середине тридцатых годов становится постоянным корреспондентом «Известий» в Туркменистане.
В этот период принимает решение вместе с молодой женой — балериной Большого театра, нелегально перебраться в Иран в полную неизвестность, рискуя ее и своей жизнью. Был помещен вместе с женой в иранскую средневековую тюрьму. Чудом освободился.
Жил сначала в Иране, затем переехал в США. Занимался преподаванием и литературной работой. Сотрудничал в «Новом русском слове». В 1956 г. в Вашингтоне вышла его первая книга «Царство тьмы: Рассказы и очерки бывшего корреспондента ‘Известий’», затем, в 1975 в издательстве «Посев» вышли «Персидские новеллы», а в 1979 г. там же — сборник рассказов «Живые видения».
Скончался «перед Рождеством» в Вашингтонской больнице.
ВИКТОР ЯКОВЛЕВИЧ РОБСМАН (НЕКРОЛОГ)
Каждое дыханье на Земле со дня рождения приговаривается к смерти; само рождение — смертный приговор. Каждый смертный это знает. И каждый день рождения празднует, а смерть оплакивает, А ведь, смерть, и только она, освобождает от гнета неизбежности.
Почему же против смерти бунтуют живые осиротевшие? Почему трудно примириться и хочется проснуться?
Верующие меньше страдают от противоречий, мудро подчиняясь воле Божией; не верующие в воскресение Христа, в большинстве, боятся смерти, как Толстой, которого от страха перед неотвратимостью конца не спасала никакая философия.
В противоположность ему, Виктор Робсман верил глубоко и серьезно в жизнь вечную и одним этим себя обессмертил. И был, если так можно выразиться, органическим христианином. Его мироощущение хорошо подтверждалось убеждением Тертуллиана в том, что «человеческая душа — христианка».
Но в то же время, никто из читателей не посмел бы назвать Робсмана оптимистом. Он всю сознательную жизнь страдал за человеческое несовершенство, а вступив на ухабистый путь писателя, в особенности. И от читателей своей особой, тонкой, иронической и тихой тоски не скрывал.
Его книги и очерки печатались охотно, потому что расходились без остатка и переиздавались. Они читались с одинаковым чувством признательности к преданности автора лучшим традициям русской словесности, за которую особенно страдал душой покойный в последние годы, видя какому компрачикосу подвергается она от часто, и не русских рук, со стороны пиратов, вынесенных с нашей родины на гребне «третьей волны» к эмигрантским берегам.
Измученный лишениями, потерями, переживаниями и скитаниями писатель умер безвременно и неожиданно, перед самым Рождеством в Вашингтонской больнице по многолетнему недосмотру футболистов, называющихся современными врачами.
Русская беллетристика потеряла заграницей одного из последних значительных идеалистов-романтиков, большого поэта в прозе; вдова и дети примерного семьянина; друзья и знакомые — чуткого, обязательного и умного благожелателя.
Трудно, если возможно, поверить его уходу.
А. Макриди
(«Наша Страна» Буэнос Айрес №1614, пятница, 6 февраля 1981 года, с.3.)
Виктор Робсман в сети:
- Виктор Робсман на сайте «ЛитМир»;
- Виктор Робсман «Царство тьмы» (электронная книга);
- Виктор Робсман «Персидские новеллы» (электронная версия).
Из предисловия к книге «Персидские новеллы»:
«Предыдущая отчетная книга Робсмана «Царство тьмы» повествует о том, что представилось глазам разъездного корреспондента «Известий» в СССР. И заканчивается описанием рискованного побега в Персию от виденного, наполнившего ужасом душу журналиста, приготовившегося к любым лишениям, лишь бы оторваться от советской действительности.
Для этого пришлось пересечь с женой раскаленную пустыню, и перевалить через обледенелые горы, после чего оба были заключены в персидскую тюрьму. Не в наказание, а во спасение от мстительного и назойливого домогательства сильного и злого соседа, с которым Персия не смела натягивать отношения сильнее, чем они были натянуты перед последней войной. Тюрьма была единственным островком спасения, куда не дотягивалась рука коммунистических убийц. О том, как жилось в тюрьме на странном положении ни в чем неповинных узников, как они пользовались сочувствием персидских властей и преступников, с которыми пришлось жить бок о бок, о том, как в тюрьме успели родиться трое детей, из которых, скажем кстати, один мальчик стал впоследствии добровольцем, героем вьетнамской войны, а теперь ожидает производства в полковники американской авиации, о том, как мешали спать скорпионы; о честных жуликах и жуликоватых тюремщиках и о многом другом, не менее интересном, читатель узнает от писателя, чья, и без того острая наблюдательность отточена необычайной судьбой».
А.Макриди