Ошанин Лев «Просто я работаю волшебником», — Москва, 1966
Ошанин Лев «Просто я работаю волшебником», — Москва: Советский писатель, 1966
Суперобложка + мягкая обложка. 128 стр. Очень хорошее состояние.
Автограф автора адресованый Вано Мурадели на титуле: «Дорогому Вано, которого люблю все равно (хоть он меня не любит, к сожалению). Лев Ошанин. 11/11 66».
В книгу вошли стихи и песни разных лет. В том числе знаменитые: «Я работаю волшебником», «Ничего не вижу» («Ничего не вижу, / Ничего не слышу, / Ничего не знаю, / Ничего никому не скажу…»), «Красная гвоздика» и др. Тираж 50.000 экз.
Адресатом автографа является известный композитор Вано Ильич Мурадели, ряд книг из библиотеки которого хранятся у меня.
Имя Мурадели получило широкую огласку в связи с Постановлением ЦК ВКП(б) от 10 февраля 1948 года об опере «Великая дружба», в котором он (наряду с С. С. Прокофьевым, Д. Д. Шостаковичем и рядом других композиторов) был причислен к формалистам.
Особо следует выделить песенное творчество Мурадели. Им написано более трехсот песен, многие из которых приобрели широкую популярность как у нас в стране, так и за рубежом (например, «Гимн Международного союза студентов» на слова Л. Ошанина, «Песня борцов за мир» на слова В. Харитонова, «Бухенвальдский набат» на слова А. Соболева, «Партия — наш рулевой» на слова С. Михалкова, «Россия — Родина моя!» на слова В. Харитонова).
Как следует из текста автографа Льва Ошанина на сборнике стихов «Просто я работаю волшебником», отношения между ним и Мурадели были весьма непростыми. И тому было свое объяснение. Вот что пишет об истории создания известной песни «Бухенвальдский набат» Зинаида Партис:
«В сентябре 1958 г. в газете «Труд» был напечатан Бухенвальдский набат» и там же ему (поэту Соболеву — М.Д.) посоветовали послать стихи композитору Вано Мурадели, что он и сделал. Через 2 дня Вано Ильич позвонил по телефону и сказал: «Какие стихи! Пишу музыку и плачу. Таким стихам и музыка не нужна! Я постараюсь, чтобы было слышно каждое слово!!!».
Музыка оказалась достойной этих слов. «Прекрасные торжественные и тревожные аккорды эмоционально усилили мощь стихов». Мурадели сам понёс эту песню на Всесоюзное радио, там Художественный совет передал песню на одобрение самому прославленному в то время поэту — песеннику, генералу песни, как его называли, Льву Ивановичу Ошанину.
Судьба песни, а также самого автора оказались полностью в руках Ошанина: он мог казнить и мог миловать. Соседи по Переделкино вспоминали, какой он был добрый и сердечный человек. В судьбе поэта Александра Соболева Ошанин сыграл роль простого палача, бессердечного убийцы, который своей бессовестной фальшивой оценкой, явно из недоброго чувства зависти, а, может быть, и просто по причине антисемитизма, перечеркнул возможность продвижения Соболева на официальную литературную работу, иными словами «отнял кусок хлеба» у безработного инвалида войны. Ошанин заявил — это «мракобесные стихи: мёртвые в колонны строятся». И на песню сразу было повешено клеймо: «мракобесие». А Мурадели попеняли, что же это Вы Вано Ильич, так нерадиво относитесь к выбору текста для песен. Казалось бы, всё — зарезана песня рукой Ошанина. Но Соболеву повезло: в это время в Советском Союзе проходила подготовка к участию во Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Австрии. В ЦК ВЛКСМ, куда Соболев принёс «Бухенвальдский набат», песню оценили, как подходящую по тематике и «спустили к исполнению» в художественную самодеятельность. В Вене она была впервые исполнена хором студентов Свердловского университета и буквально покорила всех. Её тут же перевели практически на все языки, и участники фестиваля разнесли её по миру. Это был триумф!»
Судьба «Набата» оказалась не подвластной ни генералу советской песни, ни тупым невежественным советским чиновникам».