Карсавин Л.П. «О началах (опыт христианской метафизики)», — Берлин, 1925
Карсавин Л.П. «О началах (опыт христианской метафизики)», — Берлин: Издательство «Обелиск», 1925.
Красивый, старый, твердый владельческий переплет, корешок с тиснением, 192 стр. Увеличенный формат: 24 х 17,5 см. Оригинальная обложка сохранена внутри. Отпечатана на твердой качественной бумаге. Состояние отличное (коллекционное).
Книга вышла в серии «Записки Историко-филологического факультета Императорского Петроградского университета. Часть CXXV». Имеет подзаголовок: «Бог и тварный мир»
Центральная книга Карсавина, где он дает основу своей системы. Заглавие, совпадающее с заглавием главного труда Оригена, помогает понять характер книги. Карсавин всегда хотел развивать свою философию в позднеантичной и средневековой традиции, откуда и постоянная стилизация карсавинских текстов под средневековье. Но традиция, которую имеет в виду Карсавин, — скорее не магистральный путь христианского богословия, а его маргинальные ветви — христианский гностицизм Александрийцев, свободное философствование Григория Нисского и Максима Исповедника, продолжатели этой традиции на Западе — Кузанец, Беме. По существу же «О началах» Карсавина — вариант философии всеединства. Здесь Карсавин выдвигает свою концепцию творения — третий путь между пантеизмом и дуализмом Творца и твари. Бог творит все из ничего, но тем самым сам акт творения есть проявление Бога в ином: Бог, творящий все из ничего, Сам есть Всё. Карсавин защищает рациональную основу веры и богопознания: мистика, как он считает, никоим образом не есть иррационализм или агностицизм. Карсавин в «Началах» последовательно разбирает природу религиозного акта, достоверность боговедения и веру как основу знания, всеединство твари, Истину, Всеблагость и совершенное Триединство Творца судьбы творения, страдание, смерть и грех, природу зла, Боговоплощение и приснодевство Марии, чудо, таинства и Церковь. Карсавин начинает свое размышление о Началах так: «Есть два пути Боговедения. Один — непосредственная и деятельная вера, которая без сомнений и колебаний, по-детски приемлет Истину; другой — путь мучительных исканий и сомнений, нередко разгорающихся в неутолимое пламя скептической epoche. Сомнение — темный огонь, однозвучная тишина томительного прозябания и мрак, только время от времени пронизываемый светом несомненной Истины, впрочем — сущий именно ею, ибо источник сомнения в несомнительном и жажде его. Деятельна истинная вера. Но в деятельности же выражается и сомнение. Оно дерзко испытует Правду грехом или томится и горит не сгорая в собственном своем ледяном холоде. Кто-то стонет во тьме и холоде, кричит от невыносимой боли, зовет тебя. А ты… ты не слышишь; или слышишь, но не хочешь слышать, уходишь дальше, чтобы не слышать… Вот теперь ты только вспоминаешь о крике и стараешься забыть о нем. — Так тебе «спокойнее». И ты торопливо захлопнул свою дверь, словно и не подумав: не протянуты ли безмолвные руки на твоем пороге. Ты в тепле и свете, хотя и тусклый у тебя свет и ненадолго тебе тепло. Ты «делаешь свое дело». А вместо сердца у тебя кусочек льда, который колет и обжигает… Так и тебя никто не услышит, когда будешь ты кричать от боли и одиночества, когда будут дрожать твои протянутые в безмолвной мольбе руки… — Вихрь и сухой звон холодных сталкивающихся льдинок, ледяная колючая пыль… Ты «делаешь свое дело»… Точно есть у тебя дело, которое бы не касалось других, точно мука других не твое дело!»
Редкость. На 12.10.2025 г. не найдена в продаже у всех известных букинистов. Не выставлялась на аукционы системы BIDSPIRIT.