Судьба Аполлинария Ненцинского
Из писем его сына Владимира Аполлинарьевича — Михаилу Дроздову (весна 2024):
Судьба многих эмигрантов — забвение. Это зачастую касается даже тех из них, кто оставил после себя изданные книги, публикации в периодике. Их имена иногда упоминаются через запятую в списках замечательных людей эпохи. Упоминания есть, а вот подробности жизни, извивы судьбы полностью забыты. Именно таким мне виделся представитель шанхайской ветви эмиграции Аполлинарий Ненцинский — литератор, автор двух книг рассказов — «Человек во фраке» (Шанхай: Слово, 1937) и «Сильнее любви» (Тяньзин: Знание, 1938). Обе книги есть в моем собрании, причем одна из них даже содержит авторский автограф. Ненцинский был заметным человеком в шанхайской творческой богеме. Он был членом творческого содружества «Понедельник». Выступал в качестве конферансье и был организатором концертов и постоянным импрессарио Александра Вертинского в Китае. И при всем при этом, сколько я не бился, всех биографических сведений удалось нарыть лишь на 5 строчек. Мне было известно, что из Китая Ненцинский уехал в Бразилию. Там его следы и терялись. И какова же была моя радость, когда в начале весны 2024 года, я получил письмо от сына Аполлинария Дионисьевича — Владимира. У нас завязалась переписка и в ходе ее мне удалось уговорить его восстановить утерянные сведения о его отце. Получил я от него и скан-копии некоторых фотографий Ненцинского. Спешу всеми этими находками поделиться с читателями моего сайта.
Мой отец родился 1-го июля 1906 года в сибирском городе Благовещенске. Его родители, мать Клавдия и отец Дионисий, а также брат Александр, жили очень хорошо и, насколько мне известно, принадлежали к знатному (дворянскому) сословию. Дед Дионисий служил верховным судьёй и имел большое влияние в этом регионе: когда мой отец с братом встречались на улице с полицейским любого ранга, их уважительно приветствовали и даже отдавали честь. В колледже они были единственными учениками, которым разрешалось ходить с длинными волосами, в то время, как другие ученики должны были бриться наголо.
Юность отца была омрачена революцией, он считал, что его отец (мой дед) будет подвергаться гонениям вплоть до ареста, так как он отправил многих людей в тюрьмы в отдалённые районы Сибири. Отец рассказывал, что когда он слышал звук машины, проезжающей вблизи их дома, он представлял, что едут, чтобы арестовать моего деда. Страх был настолько велик, что он решил бежать в одиночку в Китай, для чего было необходимо преодолеть р.Амур, отделяющую Благовещенск от Китая на расстоянии всего в несколько километров. Отец пытался убедить семью бежать вместе с ним, но никто не принял его предложения. Ему удалось переправиться на лодке через Амур под обстрелом солдат-пограничников. Покидать Россию было запрещено, а те, кто пытался это сделать, считались врагами народа; их арестовывали или убивали. Несмотря ни на что, отцу удалось добраться, если я не ошибаюсь, до Харбина. В этом городе у него не было ни единого знакомого, он был без денег, без знания языка и, к тому же, совсем юным.
Не знаю, как отец выжил в Харбине, помню только из его рассказов, что мой дед посоветовал ему обратиться к своему близкому другу, который жил в Харбине и имел возможность помочь со всем необходимым: жильём, учёбой и финансами. Отец из гордости отказался последовать этому совету, о чем, спустя много времени, очень сожалел.
Мне неизвестно, было ли в этот период в Харбине много русских; отец рассказывал, что он работал в торговом флоте, армии, а также вращался в среде интеллектуальной элиты, активно посещая литературные дебаты. В Харбине отец жил длительное время, а потом переехал в Шанхай, где, судя по всему, продолжал свою богемно-литературную жизнь, организовывая встречи и лекции с интеллектуальной частью русского сообщества этого города, писал статьи в газеты на русском языке, являлся представителем фирмы Dupont, по направлению которой часто бывал в Японии. Кроме того, отец работал в качестве импрессарио с известным певцом А.Вертинским до самого отъезда Александра Николаевича в Россию.
Если не ошибаюсь, отец был трижды женат. Но в мою мать Елену он искренне влюбился, когда она была замужем и ждала ребёнка. Лишь спустя 5 лет и только после того, как мать развелась, они возобновили отношения и оставались вместе, несмотря на угрозы со стороны её семьи, поскольку она была еврейка, а он нет. В 1948 г. они зарегистрировали брак в российском консульстве. У них родились 3 сына: Дионисий (1946 г.р.), Александр (1948 г.р.) и я — Владимир (1950 г.р.). Наша семья жила в трехэтажном особняке с огромным парком, где росли 80 сосен. Семью обслуживали 3 няни и повар-китаец.
Когда в Китае началась эпоха коммунизма (1949 г.), судьба эмигрантов стала трагической, так как каждый, кто не был китайцем должен был покинуть страну. Мой отец опасался вернуться на родину, в Россию, поскольку им были написаны книги, осуждающие политику Сталина и, более того, за ним следили сотрудники НКВД в Китае. Мой брат от первого брака матери, Эрик Нахимов, эмигрировал в Израиль со своим отцом и бабушкой, а мы отправились в Бразилию в статусе политических беженцев в январе 1954 г.
Наша жизнь в Бразилии была крайне тяжелой; отец не мог заниматься своей профессией русскоязычного писателя, ему не удалось организовать перевод своих книг на иностранные языки, к тому же, он не владел португальским языком и поэтому он мог работать только в немногочисленных англоязычных общинах. Встречая туристов в морском порту Рио-де-Жанейро, отец предлагал свои услуги гида русским или англоговорящим туристам. Наша семья жила очень бедно и часто мы не знали, будет ли у нас еда на завтрашний день и выселят ли нас из квартиры за неуплату аренды.
Отец умер 8 июля 1966 г. от инфаркта миокарда. Мать ушла из жизни в 2000 г. Мой брат Дионисий получил образование экономиста и эмигрировал в Израиль в 1982 г. Брат Александр стал коммерсантом и очень преуспел в своём деле: с его финансовой помощью я окончил медицинский институт. Старший брат Эрик, живший со своим отцом в Израиле, неоднократно посещая Бразилию, установил тесные родственные и очень тёплые отношения с матерью и своими бразильскими братьями.