Кублановский Юрий «Долгая переправа»
Кублановский Юрий «Долгая переправа», — Москва: Б.С.Г.-Пресс, 2017, 256 стр.; Кублановский Юрий «Долгая переправа», — Москва: Б.С.Г.-Пресс, 2019, 272 стр.
Поэзия Юрия Кублановского стала моим постоянным спутником. К его стихам я возвращаюсь регулярно и последовательно в течении всего последнего десятилетия. Таким поэтом, чьи книги оказывались всегда под рукой, раньше был Иосиф Бродский. Изменилось время, изменился и я, изменились приоритеты и литературные вкусы. То что меня восхищало в Бродском — мастерское владение словом, жонглирование размером и стилями, неожиданные рифмы, переносы и даже сознательный допуск в поэзию заведомо сниженной лексики, — все это в полной мере есть и у Кублановского. Но в отличие от Бродского он — тёпл, а не холоден, он — отзывчив, а не безучастен, его свежесть и новизна укоренены в традиции, а поэзия Бродского похожа на прекрасную, но срезанную розу лишенную корней, в которой хотя и почти не виден, но уже присутствует ген тленья. Кублановский по-русски национален, а не отстраненно космополитичен. У Бродского и тепло, и отзывчивость тоже есть, но разлиты они главным образом в ранних стихах, особенно написанных в период ссылки в Норенской.
В сборник «Долгая переправа» вошли стихи Юрия Кублановского, написанные в новом XXI веке. Несмотря на то, что за основу взят простой хронологический принцип, иными словами все стихи расположены подряд, по мере их рождения и написания, у читателя складывается ощущение продуманной композиции. Наверное, это закономерно. Ведь сборник, по сути — логичное и последовательное отражение жизни поэта. Нет, это не поэтический дневник, это именно зеркало, посмотрев в которое можно увидеть те внутренние переживания, мысли и чувства, которые затем преобразовывались в строки и строфы. В них можно увидеть Кублановского которому слегка за 50, и его же, нагруженного новым опытом и думами, спустя 15 лет.
Большая часть стихов, вошедших в «Долгую переправу» была мне хорошо знакома по той же любимой мной «Перекличке», по публикациям в журналах, по стихам, которые сам автор иногда присылал мне на электронную почту. Но все равно чтение сборника, которое растянулось на долгие месяцы, не обошлось и без волнующих открытий. Такими открытиями стали стихотворения: «Не сейчас, не нынешним сентябрем…», «Раскидистые холки старого барбариса…», «Перед снегом», «Недавно, когда гостевал у турок…», «Осень в библиотеке», «Кто живет на севере — тот не знает…», «Титаник», «Последние звезды»… Каждое такое открытие — радость, иногда даже неотделимая от слёз.
Первое издание «Долгой переправы» вышло в 2017-м, а спустя два года — в 2019-м вышло второе, дополненное десятью стихотворениями, среди которых настоящий шедевр — «Последний поэт». Новую (зеленую) книжку автор подарил мне во Владивостоке в конце августа этого года, после большого дня, который мы провели вместе в поездках по городу и бесконечных разговорах о важном, будучи на одной волне.
На одной волне я прожил со сборником «Долгая переправа» и весь этот год, который будет ассоциироваться теперь у меня не только с событиями, встречами и поездками, которыми он был полон, но и с поэзией Юрия Кублановского.
* * *
Не сейчас, не нынешним сентябрем,
был я равным в стае других пираний.
А теперь вот сделался дикарем
и чураюсь шумных больших компаний.И не смысля, в сущности, ни аза
ни в одном из русских больных вопросов,
я спешу порою залить глаза,
не дождавшись вечера и морозов —
при которых зыблется бирюза
над непаханой целиной заносов…Вот тогда, считай, на излете дней,
я порой завидую лишь породе
старика, игравшего Yesterday
на баяне в сумрачном переходе.
ПОСЛЕДНИЙ ПОЭТ
Если пылит пехота,
а небеса нежнее,
стало быть, есть же что-то
жизни и поважнее.Возраст… А то бы пошел на фронт –
в эпицентр землетряса.
Сонные степи, гремучий понт
слушались бы приказа
деда в замызганном камуфляже.
Вспыхнуло… И обожгло плечо.
Жизнь заставляет спешить и даже
драться особенно горячо.Только не рви на груди рубашку,
а, наступая издалека,
спрыскивай, запрокинув фляжку,
горло остатками коньяка.
Пьём за победу, как говорится.
Мы оставили за собой,
будто сонную голубицу,
полузаброшенную границу
между родиной и судьбой.Правда, не слышу теперь, хоть тресни,
после контузии и всего
даже простой колыбельной песни
у изголовья у своего.ЮРИЙ КУБЛАНОВСКИЙ