Одоевцева Ирина «На берегах Сены»
Одоевцева Ирина «На берегах Сены», — Москва: Художественная литература, 1989, 336 стр.
Первая «толстая» книга, которую я от начала и до конца не прочитал, а прослушал. Нет, конечно, я довольно часто и с огромным удовольствием слушал аудиоверсии самых разных произведений. Особенно в исполнении таких мастеров, как И.Смоктуновский, В.Зозулин, М.Казаков, Ю.Яковлев, Д.Журавлев и многих других. Но то всё были стихи, либо рассказы да повести. Однако полноценная толстая книжка в аудиоформате — первая в моем читательском (или будет правильнее сказать «слушательском») багаже. Начитана она Инной Сытник, которая справилась с задачей просто прекрасно.
Книга написана очень живо, хорошим литературным русским языком. Читается (слушается) легко. Как говорится — на одном дыхании. Весьма подкупает доброе отношение автора к своим героям, среди которых И.Северянин и К.Бальмонт, Дм.Мережковский и З.Гиппиус, Ив.Бунин и М.Цветаева, Г.Адамович и С.Есенин, Ю.Терапиано и Я.Горбов, да и многие другие, о ком вполне можно было ввернуть далеко не пару и совсем неласковых слов, причем вполне заслуженных. Но Ирина Одоевцева — добра! Она любит тех, о ком пишет, и по-настоящему ценит их вклад в литературу.
При этом, в подавляющем большинстве случаев, мемуаристке удается избежать соблазна и не переходить ту тонкую грань, за которой описание героев воспоминаний свелось бы к жанру «я и Северянин» или «я и Бунин». Яркая личность самой Ирины Одоевцевой чувствуется и проявляется то тут, то там на протяжении всей книги. Но это не раздражающий фактор, а скорее тот необходимый в любой качественной прозе ингредиент, который нужен, чтобы личное авторское мнение было интересно читателю. Если присутствует личность, то и взгляд её на тех, с кем сводила судьба, становится весомее и убедительнее.
Не случайно чуть выше, при характеристике книги, у меня невольно промелькнуло слово «проза». Да, пожалуй, «На берегах Сены» — это не только и не столько воспоминания, сколько литературное произведение. Ведь совсем непросто до конца поверить, что автору удалось настолько детально, спустя десятилетия, воспроизвести не просто отдельные реплики своих собеседников, но буквально и без изъятий привести длинные разговоры, обстоятельства, при которых они произносились, описание интерьеров и даже погоды. И это все при наличии признания самой Одоевцевой, что она никогда не вела дневников. Пусть так! Я готов принять этот жанр, как принимаю историческую прозу с реальными персонажами. Были бы образы Кутузова у Толстого или Николая II и Ленина у Солженицына убедительнее, если бы им довелось их знать лично? Как говорится, хороший вопрос. Ирина Одоевцева героев своей прозы знала очень хорошо и поэтому могла дать их портреты, как говорится, с натуры.
Еще одним важным и в некотором смысле «сквозным» героем книги, чей яркий портрет там присутствует, является поэт Георгий Иванов, чьей женой была Одоевцева. И уж тут вряд ли кто смог бы полнее и правдивее рассказать о нем.
В послесловии к книге Одоевцева пишет о своем желании еще написать и рассказать о В.Смоленском, А.Величковском, А.Штейгере, Д.Кнуте. Жаль, что осуществить эти планы ей уже не довелось.